Почему я спешу
(Ко Дню иедицинского работника)

Я все-таки расскажу, почему так спешу. Может быть, время пришло рассказывать. Странно и иногда страшно смотреть, когда люди улыбаются, а сами мешают друг другу жить просто и радостно. И тогда кто-то разочаровывается в любимом человеке, кто-то теряет вожделенную должность. А некоторые тяжко начинают болеть и даже умирают. Я таких много знаю, потому что врач. Разные эти игры бывают. Некоторые обманывают надежды любящих людей. А другие с важным видом обманывают целые народы. Но ведь если с человека снять одежды, отнять дом, красивого спутника, что останется? Та же кожа, те же глаза, та же боль. Потому что все болеют и умирают одинаково. Только иногда не успевают сказать что-то важное близкому человеку, жалеют о потерянных часах обычного счастья. Отложили, отставили...

Наверное, поэтому я спешу. Спешу сказать многое и сразу. Вдруг человек пройдет мимо, и никогда не узнает, что его не хотели ни о чем просить, не хотели обидеть. А сразу хотели сказать, чтобы он не хмурился, не страдал, и, может быть, тоже поделился своей маленькой радостью. Потому что тогда радости станет больше.

Сегодня я вспоминаю о врачах. О тех, кого сама встретила. И не смогу забыть.

Майю Яновну я узнала лет восемь назад. Она жила в пригороде с дочкиной семьей в светлом доме, в котором и растила своих девочек. Сначала вместе с мужем. Он руководил людьми, которые выхаживали приволжский сад, скот, доили молоко, пололи овощи. Майя Яновна была хозяйкой в доме, а еще лечила людей. Талантливые девчонки не успели полностью опериться, когда их отец умер. Никто не знает, что теряет человек с уходом любимого человека. Но я знала выдержанную, статную женщину, глаза которой улыбались всегда грустно. Чем объяснишь ту печаль? Женской судьбой? Или сорокалетней профессиональной дорогой, на которой остались несметные терапевтические приемы, эпидемии гриппа, ночные звонки соседей (автобус-то „в город“ ходил пару раз в день, а пешком идти -- все часа полтора-два будет)? Никому не отказывала Майя Яновна -- ни больным деткам, ни их взрослым родственникам. Вставала и шла молча. Она профессионал была. Всегда тщательно читала, что нового в медицине, какие новые подходы бывают. Даже уже на пенсии. Хотя не очень-то щадили ее бывшие коллеги: бывало, не юную уже, пенсионерку, просили в „грипп“ поработать, да на дальних участках, знали, что не откажется. Не смогла бы, не сумела бы она больного без помощи оставить. Не только профессионал -- ответственный человек потому что.

Она умерла...

Несколько лет я видела, как человек болеет. И она все знала про свое сердце и жуткую гипертонию. Дети лекарства сумками покупали. Как только лучше Майе Яновне становилось, она с веранды рано-рано в сад спускалась, шланг к грядкам пристраивала. Солнце встречала. Оно с правого берега хорошо видно. Всех по именам в округе знала, а в гости ходить не могла уже. Так, по дороге вдоль усадьбы пройдет, прогулка это вроде.

Только анализы и исследования -- не для нее были. В машину человека ведь насильно не запихаешь! А она по крайней нужде только, если пару раз в год какое обследование себе сделает, и все. Беспокоить коллег не хотела. А позже -- тяжко ей было, когда красивые юные доктора, которых она „в грипп“ выручала, не замечали ее, скромную, уставшую, в очереди остальных своих пациентов. Такая тихая, молчаливая, а тут твердо сказала: никогда ни в какую больницу не лягу, и умереть дома хочу. Всех позвала, кого любила и уважала, когда совсем невыносимо плохо стало. Чтобы в ясном сознании попрощаться, увидеть. Когда удушье и боль утихали, улыбалась, дочек успокаивала. Чтобы не страшно им было, и чтобы знали, что они весь их дочерний долг ей отдали.

Много людей провожали Майю Яновну. И однокурсники тоже были. Врачи. Старой школы, с особым выражением на лицах, со строгой осанкой.

Все ли нам удалось у них узнать, весь ли опыт их мы переняли? Вдруг современные иностранные стандартные подходы к пациенту в моей стране не приживутся все-таки полностью, а просто дадут толчок к современной, но самобытной медицине. Медицине отечественной школы. Такой ответственной и человечной.